Еще про "Союз спасения" немножко отзывы. Не успела начать читать на КП, как понесся бред. Бредовее всего что царь милосердный и авторы фильма на его стороне, но это хоть заминусили, и еще что фильм перечеркивает подвиг декабристов.
Если только подвиг жен слегка перечеркивает.
Адекватные зеленые рецензии далеко внизу, но их тоже минусят.
Вот кстати саундтрек, уж не без этого. Про него вобще забыла, там Наутилус, и еще. Вспомнила только когда в отзывах почитала. Свой саундтрек круче был бы.
Хотела почитать, что про царей думают, и в зеленом отзыве, который попался, понравилась игра, но заминусили.
Уже чокнулась от этих отзывов.

@темы: кино

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

С. Довлатов мать армянка, отец еврей. И действительно в его внешности и то, и другое, так интересно. Красивый на внешность.

@темы: книги

---

Погода +30.

@темы: развлечения

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

"А я запустила редакторскую работу, перестала сочинять заметки, и меня переизбрали. Выбрали редактором Нинку Рудковскую.
Вот это был правильный выбор. Она посещала литературный кружок при Доме пионеров и собиралась, когда вырастет, стать журналисткой. Главное, в ней была организаторская жилка. Она не просила, как я, а приказывала:
- Ты напишешь заметку о вчерашнем сборе.
- Ты напишешь об успеваемости.
Сама Нинка писала передовые. Это были гладкие, правильные передовые, их обычно никто не читал, но тем не менее Нинка вкладывала в них всю свою правильную и добросовестную душу.
Она никогда не врала. Ради правды она могла пойти против всего класса.
В прошлом году 8 Марта Наташка Калашникова подговорила весь класс опоздать на десять минут на первый урок - отмочить такую праздничную шутку. Нинка единственная отказалась - принципиально!"
"Дверь открылась, мы промаршировали мимо ошарашенной учительницы и расселись по своим партам с чувством удачно выполненного розыгрыша.
Марьяша с минуту стояла неподвижно, потом, не говоря ни слова, вышла из класса и вернулась с директоршей, Любовью Ивановной, или попросту Любашей.
Началась обычная процедура:
- Пусть встанет тот, кто организовал это хулиганство.
Потом:
- Пусть самый честный из вас встанет и скажет, кто это придумал.
Потом объясняли про ложное понимание чувства товарищества. Настоящий товарищеский поступок - не скрывать имя преступника, а назвать его во всеуслышание, чтобы земля горела под его ногами. Ведь он своим молчанием подводит своих же товарищей.
Я изо всех сил старалась не оглянуться на Калашникову. Боялась, что кто-нибудь не выдержит и оглянется невольно, а может быть и с умыслом. Но никто не оглянулся.
Тогда был раскрыт классный журнал:
- Беркович, ты?! Борисова, ты?! Варламова, ты?!
Любаша кричала:
- Это не простое хулиганство! Это политическое хулиганство! Я давно замечаю, что в классе нездоровые настроения! Да у вас подпольная организация! - И звенела ключами.
Никакой у нас не было подпольной организации. Правда, мы на праздниках обычно собирались у Калашниковых. На школьных вечерах было скучно, а у Калашниковой - весело. И кроме того, у нее одной из класса была отдельная квартира. У нее дедушка был академик."
"Рудковская тоже не выдала Калашникову. Впрочем, она не знала, кто зачинщик.
На переменах только и было разговоров: выдала бы Рудковкая или не выдала, если бы знала? Большинство склонялось, что выдала бы. Не из подлости, а именно из принципа.
Нинку обзывали прямолинейной дурой, а она отвечала, что пусть она прямолинейная дура, но она хочет спасти класс, потому что класс разменивается на безыдейные мелочи, в то время когда вокруг столько интересных дел: диспуты, коллективные походы в театры и кино, стенгазета, которая должна стать ярким отражением школьной жизни, а не формальным мероприятием.
- Вот, например, поступок Корневой и Варламовой! Это же тема для фельетона!
Поступок был действительно из ряда вон выходящий: Софка Корнева и Кирка Варламова явились в класс с накрашенными ногтями! Нам не разрешали не то что маникюр делать - даже капроновые чулки носить, только простые, в резиночку. И ленты вплетать в косы только черные или коричневые. А тут такой разврат - ярко-розовые ногти!
- Это сразу надо пресечь! - сказала Нинка.
И поручила мне написать фельетон.
Я написала. Фельетон начинался так:
"Софа и Кира вошли в класс, воровато пряча под фартуком руки. Глаза их стыдливо бегали. Девочки шмыгнули к своей парте и молча сели. Весь класс недоумевал: что случилсь с веселой Софой и озорной Кирой? Почему у них сегодня такой замкнутый вид?
Но вот Софа вытащила из-под фартука руки, чтобы вынуть из портфеля книгу, а Кира приялась точить карандаш.
Что это?.. Ученицы с отвращением отпрянули: на ногтях Софы и Киры розовыми бликами играл и переливался маникюр..."
И так далее. Фельетон назывался "Зловещие блики".
- Живо написано, - сказала Нинка. - Просто очень. Только морали нет.
- Мораль я не умею, - сказала я.
- Без морали нельзя, а то не поймут. Ладно, я сама напишу.
Нинка написала:
"Мы хотим, чтобы все поняли: истинная ценность человека не во внешней красоте, а во внутренней. Нужно добросовестно учиться, слушаться учителей и выполнять все общественные поручения. В этом и есть истинная красота советского школьника."
"А через некоторое время произошел такой случай.
У нас была контрольная по алгебре, и я задачу, как всегда, не решила. Элька Микаэлян прислала мне шпаргалку, но тут раздался звонок, и Георгий Нилыч начал отбирать тетради у тех, кто еще не сдал. Я воспользовалась его подслеповатостью и сдала тетрадь по русскому, а на перемене все списала со шпаргалки и, пока учитель колдовал над журналом, попыталсь незаметно всунуть тетрадь в его раскрытый портфель. Но возле портфеля дежурила бдительная Рудковская.
- Если ты это сделаешь, - сказала она, - ты будешь отвечать перед все классом.
Класса я не боялась и попыталась Нинку обойти.
- Георгий Нилыч! - негромко позвала она.
- Сволоч ты! - сказала я, отступая от портфеля.
- А на тех, кого я не уважаю, - ответила она, - я не обижаюсь.
На следующий день Нинка мне сказала:
- Я что подумала: ты должна написать фельетон о вчерашнем случае.
- Я? Сама о себе? Спасибо, что-то не хочется!
- Как ты не понимаешь! - сказала Нинка. - Ты погибаешь в болоте беспринципности. Тебя засасывает. Я хочу спасти тебя от самой себя. Если ты напишешь, ты вырастешь в моем мнении.
Мой фельетон назывался "Однажды на перемене".
Начинался он так:
"К портфелю учителя, воровато озираясь и пряча под фартуком тетрадь, подкралась Валя Львова. По лицу ее блуждала наглая улыбочка..."
Мораль к моему фельетону снова приписала Нинка: "В эти замечательные дни, когда вся наша страна, уверенная в завтрашнем дне, твердой поступью..." и т. д.
К ноябрьским праздникам Нинку приняли в комсомол.
Уж тут она развернулась! Проводила политинформации, организовывала диспуты, ее посылали делиться опытом в другие школы, даже в 36-ю - мужскую! А наша скромная стенгазета благодаря Нинкиному руководству и отчасти моим разоблачительным фельетонам приобрела такую популярность, что ее теперь вывешивали на специальном стенде между третьим и четвертым этажами.
В общем, у Нинки были сплошные успехи.
А у Наташки Калашниковой - сплошные неприятности. У нее в парте кто-то нашел и пустил по классу книжку стихов Есенина. Книжку отобрала Марьяша и передала директору. Наташкиных родителей вызывали на педсовет и грозили исключить Наташку из школы за чтение запрещенных поэтов. Не исключили, но в комсомол не приняли."
"Она протянула мне свернутую в трубочку газету. Статья была обведена синим карандашом и называлась что-то вроде "Прибежище безродных космополитов". В статье часто упоминалась фамилия Наташкиного дедушки-академика. Так вот он кто, этот с виду такой симпатичный дедушка! И ведь сидел с нами за столом, угощал конфетами...
- Поняла? - спросила Рудковская. - Это все, между прочим, взаимосвязано. А ты заметила, как они нас всегда зазывают? И пирожные, и конфеты... Мне это всегда казалось подозрительным, но теперь, в свете этой статьи, я окончательно все поняла. Они нас вербуют!
Меня обожгло ужасом. Вербуют! Шпионы! Космополиты!
Я не очень-то представляла себе, что такое космополиты, но что-то очень гадкое, хотя и получше, чем враги народа. Так вот кто такая Калашникова в свете статьи!
...Но, честное слово, какой же она враг народа? Она вся как на ладони."
"Два дня я думала - как разоблачить Наташкину сущность? Никто же не видел, как она плакала одна в пустом классе, одна я видела. Не будет же она перед самой собой притворяться.
На третий день после уроков я протянула Рудковской то, что написала. Она тут же села на парту и стала читать. И вдруг у нее брови полезли на лоб.
- Я от тебя этого не ожидала! Тебе что поручили? Мало ли, что она плакала?
- Нет, не мало! - закричала я. - Что видела, то и написала. А вранье не буду писать! Откуда она знала, что Есенин запрещенный? В предисловии об этом не сказано! И потом, ну и что, что дедушка - скрытый враг? Она же сама не скрытый враг! Ты что, Калашникову не знаешь?
- Вообще-то знаю, - сказала Нинка. - Вообще-то ты в чем-то права. Нет, ты меня, правда, в чем-то убедила... Но мы уже все на бюро запланировали: сначала фельетон, потом Калашникову и еще троих из "Б" будут обсуждать на открытом комсомольском... И я прямо даже не знаю...
Нинка в задумчивости грызла конец косы.
Во вторник на сдвоенной литературе мы писали сочинение. Был образ Печорина. Как раз то, что я хотела. Я уже дописывала план, как вдруг дверь открылась, всунулась голова директорской секретарши:
- Львову к директору!
Меня?! У меня сразу душа ушла в пятки. Я встала и пошла к двери. Весь класс проводил меня сочувствующими взглядами."
"И вот я в третий раз стою перед директорским столом, а напротив, в кресле, сидит Любаша и что-то пишет, не поднимая головы. Я смотрю на ее серый платок, похожий на оперение хищной птицы.
Она отложила ручку, подняла голову и негромко приказала:
- Рассказывай.
- А что рассказывать? - спросила я с трусливой готовностью.
- Когда собирались последний раз у Калашниковой?
- На ноябрьские. Да, точно, восьмого!"
"- Ты, - прервала мой лепет директорша. - Лично ты. Вылетишь. Из школы. С волчьим билетом. Если не скажешь, кто у вас организатор. Скажешь - поставлю тройку по поведению, этим отделаешься. Ну?
В ошарашенной голове моей тупо заработала мысль: назвать - тройка по поведению, не назвать - волчий билет. Тройка лучше, чем волчий билет. Но кого назвать, если некого назвать?!
- Ну?!! - страшно крикнула Любаша.
...А девчонки там пишут сочинение. Образ Печорина. Счастливые...
- Вот он, приказ об исключении, - сказала Любаша. - Мне его только подписать...
И она обмакнула ручку в чернила.
- Любовь Ивановна, не надо! - завопила я дурным голосом. - Я же говорю! Я же не отказываюсь! Но я же не знаю, кого назвать!
- А ты вспомни, - сказала Любаша. - Какие песни пели, о чем говорили. Кто больше всех говорил. Подумай и вспомни. Вот тебе бумага, вот ручка. Не хочешь говорить - напиши. А я по делам схожу."
"Может, назвать? А кого? У Калашниковой многие были. Может, Калашникову одну назвать? Раз все равно уж на нее навалились. Ей семь бед - один ответ, а меня отпустят... Я уже просто не могу!
Вошла Любаша, вслед за ней Нинка Рудковская, Северина - все наши восемь комсомольцев. Значит, уроки кончились. Два часа я уже здесь."
"Любаша прошлась вдоль шеренги, звеня ключами.
- Так-то вы честь школы поддерживаете? Комсомольцы! За вашей спиной подпольная организация действует, антисоветские стихи распространяет, а вы?..
Нинка вышла вперед и одернула платье.
- Я даю вам честное комсомольское, что у нас нет никакой подпольной организации. У Калашниковой мы собирались всем классом. Антисоветских стихов не читали.
- Что? - сказала Любаша. Это прозвучало так: "Чта-а?" - высшая степень презрения. - Калашникову защищаешь? Ты?!
Нинка всегда бледнела, когда волновалась, а сейчас она была прямо белая. Голос у нее срывался, но не от страха. Она, когда чувствовала свою правоту, никого не боялась. Хотя Любашу и она боялась.
- Да, защищаю, - сказала Нинка. - Я с ней долго говорила. Да, у нее много личных недостатков, но ведь недостатки есть у каждого! Она не организовывала никакой подпольной группы. Я ей верю. Я за нее ручаюсь.
- А вот я и тебя выгоню вместе с ней, - сказала Любаша. - Чтобы не ручалась за кого не надо.
- Я думала, что вы справедливая, - сказала Нинка. - А вы несправедливая. Я вас не уважаю и не боюсь.
Это она - Любаше!!
Дзын! Ключи шмякнулись на стол.
- А ну, все убирайтесь отсюда! - приказала Любаша. - И, брезгливо взглянув на меня: - И ты пошла отсюда!
Я разжала стиснутые пальцы, бросила ручку на чистый листок бумаги и рванула к двери. Толкаясь, мы вывалились из кабинета, оделись и - на улицу. А там было солнце! Капель! И воздух такой весенний, что у меня голова закружилась.
С крыш сбрасывали снег. На тротуарах и мостовой - сверкающие россыпи разбитых в мелкие дребезги громадных сосулек. Дворники стояли, подняв головы, и следили, чтобы обледеневшая глыба не свалилась кому-нибудь на голову.
Был конец февраля пятьдесят третьего года." (с) "ПИОНЕР"

@темы: книги, рассказы из прошлого, журналы

---

ЧТО ТВОРИТСЯ - НА ОСНОВНОЙ СТРАНИЦЕ НАЗВАНИЕ ТЕМ ВОБЩЕ НЕ МОИ, А НЕИЗВЕСТНО ЧЬИ

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Погода +29

@темы: развлечения

---

Погода +20
"Поющие в терновнике" отзывы
Сравнивают с "Унесенные ветром". Вобще походу народ делятся на любителей "Поющие в терновнике" и "Унесенные ветром". Мне "Поющие в терновнике" больше нравится, хотя это пошлый вкус, мне кажется это бабский бред в перемешку с реальностью - за это и нравится. Там можно много к чему придраться, если захотеть. И когда ее читают и критикуют мужики не понятно зачем они вобще стали ее читать. Хотя бывает и им нравится.
Что раньше не попадалось - отсылки к Лолите, вот они вообще выбешивают. Им видней конечно, но она же объяснила, как она ему понравилась - поиграть как с игрушкой, пока у нее детство. Вобще насколько это реальная история никогда не задумывалась - не хватало еще думать про книжные истории, насколько они реальны.
"Унесенные ветром" книжка умная, но слишком приземленная и похожа на историческую литературу. Что там описано - как деньги зарабатывать. Так и про Ральфа написано, хоть и не подробно. Хотя Скарлетт вызывает уважение, но перечитываешь и довольно предсказуемая - сдала один принцип, сдаст и остальные. И кроме нее никто из героев не нравится, разве что Френк Кеннеди. Ретта терпеть не могу - постоянно над ней глумился и она должна была о чем-то там догадываться. Он как раз дева, а не Френк. Вот кстати описания войны больше всего впечатлили. И их дружба с Мелани, хоть и основанная на любви к Эшли - это кстати сплачивает девушек нехило иногда.
Щас думаю, что "Поющие в терновнике" не хуже потому что символичная. Вобще такой типаж как у Ральфа на внешность и вообще - была на нем помешана еще до книжки. Описания природы совсем не скучные, что редкость. Больше всего бесит Лион со своим суперглубоким пониманием Джастины - галимый любовный роман. Но если сравнивать, до чего докатились Ретт со Скарлетт, то уж лучше Лион с Джастиной. Потому что она подчеркивает, что Джастина в чем-то наподобие Скартлетт туповата и бесчувственна. И ирландки. В отзыве поведение Джастины бесит с мужиками во времена их "дружбы" с Лионом и в особенности ее первый любовник - прям такие высокоморальные, скорее на лицемерие смахивает. Меня другое бесило - Джастине тридцатник, и любовники, и Мегги ей объясняет, что Лион к ней таскается не просто из-за дружбы. Хотя если читать внимательно, то и ее поведение объясняет. А вобще книжка не про них в целом. Интересно, может у авторши случайно так получилось, но как будто чем дальше, тем больше события ускоряются. Пишут, для чего описаны другие персонажи, если про них пишет только иногда - тоже эффект получился - с точки зрения Мегги, в детстве интересовали отношения с братьями, потом уже свои. С кем она общалась, про того и пишет - в данный момент. Но то что братья Мегги прямо не нашли никого - перебор. Но это чтоб показать, что она одна на этом поприще трудилась. Для чего столько ее братьев - да раньше так и было, про Фиону. Пишут еще, какая у Ральфа с Мегги нафиг любовь - скорее соревнование, кто вперед придет к финишу. Уж не без этого. Ральф Мегги слегка переоценил. Она обозлилась потом, и очень кажется, что если б им сказала, ничего бы такого не было с Деном. Что Мери отдала деньги Ральфу меня чето совсем не возмущает - ее деньги, кому хотела, тому и отдала. Какой они там усмотрели гомосексуализм тоже непонятно, но им виднее. Герои эгоисты, помешанные на себе, уж не без этого. Ну это из критики, а тем кому нравится, естественно хвалят. Тема запретной любви - душевная. Мегги запросто вышла за Люка, потому что он похож на Ральфа внешне - как так. Мне вот не дико. И вышла не просто - там описывается куча местных и почему Мегги вышла за Люка. Обычного не хотелось.
И что на Ральфе помешалась - а что, из-за красивой внешности долго что ли помешаться. Еще "понравилось", как все дружно они ненавидели Мери - ничего, что пользовались ее деньгами.
Да и девицам не всем такое нравится.

@темы: книги, Унесенные ветром, Поющие в терновнике

---

@темы: арт, творчество, рисунки, фанарт

---

Погода +39 с юга

@темы: развлечения

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Погода классная
Если покаяться, то можно перестать делать гадости, если не покаяться, делать их дальше, и тогда их будет еще больше.

@темы: книги

---

@темы: арт, творчество, рисунки, фанарт

---

Робин Гуд

@темы: сериалы

---

@темы: фотки

---

Минута славы: наш отзыв пользуется популярностью. Их там пока что не то очень много. Написанный на жаргоне походу и пофигу. Пусть знают, что умственно отсталые тоже Достоевского читают.

@темы: книги